Галина Фильберт. Рукодельница, вокалистка и просто красавица

Талантливых людей в Чулымском районе немало. Но тех, кто охотно и интересно расскажет о своем увлечении, о сложностях и радостях, поделится с читателями чем-нибудь личным, ещё нужно поискать. Галина Фильберт — не только «золотой голос» района. О своих талантах и увлечениях она рассказала за чашкой чая.

— Галина Викторовна, ваш восхитительный вокал узнает с закрытыми глазами, пожалуй, любой житель района. А в какой момент своей жизни вы осознали, что с таким голосом должны петь?

— Мне было пять лет, когда мама меня отвела в Дом культуры. Там работала Елена Николаевна Коровякова, она меня сразу заметила, и мы начали с ней заниматься. Затем я стала ходить в музыкальную школу, где повезло встретить очень хорошего преподавателя из консерватории — Наталью Сергеевну Рыбак. Она начала меня выводить «в люди», мы с ней участвовали в различных конкурсах.

— А как развивалась ваша вокальная карьера после окончания школы?

— После школы я поступила на таможенный факультет — немного не туда меня занесло. Три года я там училась, и, конечно, мой вокал никому нужен не был. Получила профессию, приехала в Чулым, и Наталья Сергеевна рассказала мне о Барабинском колледже. В ноябре меня приняли туда без каких-либо экзаменов. Там оценили моё творчество, мой вокал. Отучилась на режиссера и пришла работать в музыкальную школу, а потом уже и в районный Дом культуры.

— Как сейчас вы реализуете свой талант? Наверняка не ограничиваетесь выступлениями на концертах?

— Сейчас всю себя я посвящаю своему коллективу — преподаю вокал детям. В себя я сейчас не вкладываюсь, не работаю целенаправленно над своим голосом. Всё свое мастерство я стремлюсь передать детям. Конечно, мы вместе с ними выступаем, я и сама пою на сцене, без этого никак, но сейчас я вижу себя в учениках.

— Как вы пришли к тому, чтобы преподавать детям?

— Когда устроилась работать в Дом культуры, Олеся Владимировна (Прилепская, директор РДКД. — Прим. ред.) поручала мне писать сценарии для мероприятий, я пела, участвовала в конкурсах, а в один прекрасный момент она сказала: «Давай детей наберём». Предложение меня немного шокировало, ведь я сама, можно сказать, была ещё ребенком. Но решили попробовать, и дети пошли. Сначала три, пять, десять, а сейчас я обучаю уже пятнадцать детей от шести до четырнадцати лет. При отборе я не церемонюсь: если у ребенка нет слуха, голоса — до свидания. Нет, я не жесткая, просто не хочу травмировать ребенка, выпускать его на сцену без слуха и голоса, чтобы он чувствовал потом себя неловко и стыдился самого себя. Лучше ему заняться чем-то другим, не тратить понапрасну своё и моё время. Я ведь занимаюсь не с одним ребенком. Работаю я с детьми уже семь лет. Одни ученики сменяют других,  и я очень люблю с ними заниматься. Когда мои дети выпускаются и идут дальше в этом же направлении — это класс, это дорогого стоит! Они ко мне подбегают, обнимают, и я понимаю, что хочу поделиться с ними всем, что знаю и умею.

— Как вы справляетесь с детьми, они ведь все разного возраста, как дисциплинируете их?

— Всё само как-то. Я не знаю, как это делаю. Прихожу на занятия — они все сразу бегут меня обнимать, рассказывают, кого нет, и мы начинаем заниматься. Они сплоченные, друг за друга заступаются и в школе, и на улице. Настоящая команда. Я не скажу, что у меня какой-то свой метод преподавания, но мы с ними много шутим, смеемся, я всё преподношу через юмор, легкость. И детям так интереснее, они не ждут, когда же, наконец, закончится это занятие. Они любят выступать на концертах, их не приходится куда-то тащить.

— Скажите, а если голоса нет, его можно натренировать?

— Я вам расскажу про одну девочку, Сашу. Ей было восемь лет, когда она пришла ко мне в музыкальную школу. Она очень хотела петь, но со слухом, голосом дела обстояли неважно. Я ей говорю: «Саша, ты не попадаешь в ноты, совсем». А она: «А я буду попадать». Ну хорошо, пришла она на следующий день, начали заниматься. Одну простую песню мы учили год. Мы с ней очень много работали. У Саши было настолько сильное желание у меня учиться, что, когда я ушла из музыкальной школы, она позвонила и сказала, что тоже ушла, потому что меня там нет. И мы продолжили заниматься. Саша не просилась выступать, участвовать в концертах. Она просто хотела петь и делала это. Когда она спела песню, которую учила год, была так довольна! И сейчас, спустя время, когда мы видимся, у нас обеих слезы на глаза наворачиваются. Потому что мы вместе прошли долгий путь и все-таки научили её петь.

— Галина Викторовна, при таких вокальных данных у вас не возникало желания поучаствовать в каком-нибудь телевизионном шоу или другом подобном проекте?

— Моя мама, как и любая другая, наверное, старалась протолкнуть меня вперед. Она и в музыкальную школу меня привела. Я участвовала в разных конкурсах, у меня немало медалей, статуэток и других наград, но прямо сейчас я вижу себя с детьми, и рваться куда-то ещё не хочется.

— Вам приходилось писать свои песни, стихи, музыку?

— Да, когда я училась на таможенника, и на факультете узнали, что я пою, меня взяли в кружок самодеятельности. Тогда же стало известно, что я играю на фортепиано. Одна девочка предложила мне написать песню. Я написала, а она записала её в студии для себя. С этой песни мы начинали все наши репетиции. А больше ничего никогда не писала, как-то не было желания.

— Я знаю, что люди, для которых голос — рабочий инструмент, следят за своими связками, постоянно работают над голосом. Вы уделяете этому внимание? Может быть, отказываетесь от мороженого или еще что-то?

— Мороженое я не ем, потому что слежу за фигурой. А чем-то специальным для голоса не занимаюсь. Как обычно, распеваемся, и на этом всё. Мне хорошо сейчас помогает мой директор  — Олеся Прилепская. Она слышит звучание, и если у меня где-то что-то не получается, даёт советы, рекомендации. Для меня это хорошая поддержка и помощь, и сейчас мне этого достаточно.

— Как оказалось, золотой у вас не только голос, но и руки. Как давно вы увлекаетесь вязанием?

— Меня мама как-то попросила связать ей шапку, а я вообще не умела вязать. Кажется, в 2012 году я попробовала связать цветочки на шапочку. Я не понимала ни схем, ничего. По видео-урокам всё просто: смотришь и повторяешь. Ну и как-то меня это затянуло. Начала разбираться в схемах, вязать всё больше и больше. И, кстати, игрушки, которые я сейчас вяжу,  — это не просто игрушки. Эти схемы просто так в интернете не найти. Я нахожу хороших мастеров, покупаю у них такие схемы, разбираюсь в них и приступаю к работе. Я не люблю всё простое, люблю какие-нибудь кандибоберы, мелкие интересные детали. Ещё вяжу салфетки, ими я одарила уже всех наших родственников. Вязание меня очень успокаивает. Прихожу домой уставшая, казалось бы — ложись и отдыхай, но нет, пока голову игрушке не свяжу, не успокоюсь.

Блиц-опрос

— Спицы или крючок?

— Крючок. Спицами умею вязать только шарфы и только в длину.

— Для того, кто хочет заниматься вокалом, важнее голос или слух?

— Сложный вопрос. И слух, и голос важны, всё должно совпасть, комбо, так сказать. Даже если нет голоса, можно с душой спеть, прочувствовать эти «валенки на босу ногу» и спеть «до мурашей». Вроде и в ноты не попал, а вроде и попал. Голос и слух должны быть, безусловно, но и без души никак.

— Отдых активный или пассивный?

— Активный. Я люблю природу, часто выезжаем в лес на прогулки. Зимой катаемся на лыжах.

 

Анастасия АЛЕКСЕЕНКО, фото Ларисы РОЩИНОЙ и из личного архива Галины Фильберт